На саммите в Астане на этой неделе при посредничестве России прошли переговоры между Таджикистаном и Кыргызстаном. Приграничные стычки между ними случаются регулярно, но последняя, сентябрьская, эскалация – во многом важнейшая за последние годы. О том, почему за развитием этого конфликта нужно следить, и можно ли рассчитывать на его скорое разрешение, пишет Русская служба “Би-би-си”.
Последнее столкновение началось без очевидной причины и быстро набрало обороты
“Раньше говорили: вот проехала машина [по спорной территории], и ее закидали камнями, или кто-то начал строительство на несогласованном участке. Сейчас даже никаких таких поводов не было озвучено”, – отмечает политолог, эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов.
Перестрелка началась 14 сентября вокруг таджикского эксклава Ворух (территории Таджикистана, полностью окруженной территорией Кыргызстана). В эскалации стороны традиционно обвиняют друг друга: по словам таджикских властей, огонь “без каких-либо оснований” открыла киргизская сторона; киргизы говорят, что таджики спровоцировали огонь, базируясь на спорной территории.
Оба президента – Эмомали Рахмон и Садыр Жапаров – в это время находились на саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Самарканде.
Уже через два дня стало известно о применении обеими сторонами тяжелой военной техники, к которой редко прибегали в прошлом, – танков, минометов, реактивной артиллерии и боевых беспилотников. Таджикские военные впервые обстреляли город Баткен, административный центр области.
Договоренности о прекращении огня несколько раз нарушались, и окончательного перемирия удалось достичь лишь 19 сентября. Еще через несколько дней стороны договорились убрать по четыре погранпоста, на которых чаще всего возникают перестрелки.
10 октября в Душанбе приехала кыргызская делегация – вести переговоры о демаркации границы.
Это самый кровопролитный приграничный конфликт между Кыргызстаном и Таджикистаном
Точное число погибших не известно, но их как минимум более ста: последний раз, в конце сентября, власти Кыргызстана говорили о 63 погибших, власти Таджикистана – о 42-х – в основном это военные, но есть и гражданские. Местная служба “Радио свободы” (в РФ издание объявлено иноагентом) по открытым данным насчитала 74 погибших с таджикской стороны. Ранены были более 300 человек с обеих сторон.
В ходе предыдущего конфликта в апреле 2021 года, который до этого сентября был крупнейшим в новейшей истории двух стран, погибли 55 человек.
Нынешний конфликт отличается еще и числом переселенцев – свои дома были вынуждены покинуть почти 140 тысяч кыргызстанцев (в прошлый раз были эвакуированы 33 тысячи, и многие из эвакуированных сейчас только недавно вернулись в свои восстановленные дома). Больше всего пострадали села Ак-Сай и Капчыгай, там были разрушены практически все жилые дома. Правительственная комиссия Кыргызстана оценила предварительный ущерб в полтора миллиарда сомов (18,4 млн долларов) – и эти цифры еще не окончательные.
Таджикская сторона не назвала число эвакуированных, сообщив только о сожженных домах, разрушенных школах и ударах по мечети.
По данным кыргызского МЧС на 11 октября, домой все еще не вернулись более 6 тысяч человек.
“Дома моих родственников, одноклассников были сожжены. Их имущество разграблено. Магазины разграблены, сожжены, – рассказывает 30-летняя Аида. Она перевезла своих родителей из приграничного села Арка в Бишкек и не хочет, чтобы они возвращались назад. – Мы уже не верим в спокойную жизнь. Они (власти – Би-би-си) и до этого говорили, что достигли мира. Мы поверили, отправили родителей обратно, и это повторилось”.
Соседние Баткенская область в Кыргызстане и Согдийская область в Таджикистане страдают от оттока населения: это экономически бедные регионы с высоким уровнем безработицы. Пограничные споры лишают местных жителей стабильности и надежд на будущее на своей малой родине.
Процесс делимитации и демаркации кыргызско-таджикских границ начался в 2002 году. За два десятилетия властям республик удалось обозначить лишь 68% общей границы, спорными остаются 308 км и 70 прилегающих участков. На этих территориях находятся критически важные для обеих сторон инфраструктурные объекты, водные резервуары, дороги, посевные поля и пастбища, из-за которых часто вспыхивают споры.
Если раньше эти конфликты в основном носили бытовой характер и быстро разрешались, то в последние годы они все чаще перерастают в вооруженные столкновения.
Таджикистан впервые публично предъявил Кыргызстану территориальные претензии
С трибуны Генассамблеи ООН глава таджикского МИД Сироджиддин Мухриддин впервые разгласил детали территориальных претензий Кыргызстану – до этого предмет пограничных споров оставался за закрытыми дверями переговорных залов. Речь, по его словам, идет о более чем 2110 квадратных километров, которые Кыргызстан “начиная с 1950-х годов, самовольно захватил”.
На большей части обозначенной Мухриддином территории фактически проживают кыргызстанцы. Наличие населенных пунктов – один из ключевых факторов в территориальных спорах. Оспаривать территории проще, если на них никто не живет. Бегство местных жителей из региона может быть одной из целей обострения, отмечают исследователи.
В Бишкеке заявленные претензии встретили непонимание. Садыр Жапаров сказал, что Кыргызстан открыт к переговорам, “но ни сантиметра своей земли отдавать не собирается”.
“В Баткенской области всего 17 тысяч квадратных километров – 90% из которых горы. Ровной земли там три тысячи [кв км], не больше, и они претендуют на две тысячи из них”, – возмутился депутат киргизского парламента Султанбай Айжигитов.
В своем споре Кыргызстан и Таджикистан опираются на советские документы и карты разных годов – 1924-го, 1956-го и 1989-го, которые противоречат друг другу. Ни одна их этих карт не отражает фактического проживания местного населения, что еще больше усложняет процесс переговоров.
К примеру, таджикский эксклав Ворух, находящийся вглуби Баткенской области Кыргызстана, на ранних картах был выпуклой частью Таджикистана, а на более поздних превратился в эксклав. Дорога, соединяющая его с Таджикистаном, оспаривается сторонами. Но уступи Кыргызстан соседу, у него самого, по сути, появится новый эксклав – весь Лейлекский район на западе Баткенской области, который соединен с остальной частью республики одной дорогой, проходящей по спорной территории (южнее Воруха – горы).
Стороны все больше культивируют “образ врага”
Когда-то тесные связи между народами ослабевают – когда с каждым новым конфликтом люди теряют своих близких и свое имущество. Чтобы избежать стычек на объектах общей инфраструктуры, власти вкладываются в новую – но любой строительный проект вблизи границы воспринимается местными в штыки и подвергается атакам при эскалации. Так, в сентябре был разрушен новый мост, построенный Кыргызстаном через реку Ак-Суу (Исфара).
На государственном уровне отношения между странами также напряжены – гневную реакцию Душанбе осенью прошлого года вызвал приговор двум гражданам Таджикистана, осужденным на пожизненное заключение по итогам одного и пограничных конфликтов. Бишкек был возмущен выдворением из Таджикистана десятков киргизских граждан в начале 2022 года.
Авиасообщение между странами прекращено, за редким исключением гражданам Таджикистана фактически запрещен въезд в Кыргызстан и наоборот.
Как отмечает эксперт Фонда Карнеги Темур Умаров, президенты обеих стран используют враждебную риторику в отношении соседа в том числе для набирания популярности у собственного электората.
“На фоне растущего национализма в Кыргызстане и подготовки к транзиту власти в Таджикистане, где Рахмон уже несколько десятков лет позиционирует себя как “защитник таджиков”, попытки решить территориальные споры – что означает пойти на уступки и компромиссы – крайне не популярны”, – отмечает Умаров.
“В Таджикистане начали выискивать в речах кыргызских политиков любые антитаджикские намеки, а таких было в избытке. В Кыргызстане регулярно грозили, что в случае чего “ответ будет жестким”, на что с таджикской стороны отвечали обвинениями в “таджикофобии” и “нацизме”, – отмечает Умаров.
Во время последнего столкновения в киргизских и таджикских соцсетях трендились хэштэги “stoprahmon” и “stopsadyr”.
При этом если Таджикистан известен отсутствием свободы слова, то для Кыргызстана менее свойственен государственный контроль над СМИ и интернетом. Тем не менее в прошлом году на независимое кыргызстанское издание Kaktus Media завели уголовное дело по статье о разжигании межнациональной розни и призывам к войне – за то, что они перепечатали материал таджикского независимого издания Asia Plus. Дело тянулось почти полгода, но в итоге было закрыто за отсутствием состава преступления.
После недавней эскалации администрация президента Кыргызстана предложила поправки в закон о СМИ, которые позволят ограничивать свободу слова во время чрезвычайного и военного положений в стране.
Разрешить этот конфликт на самом деле некому
Таджикистан и Кыргызстан – не только соседи, но и партнеры по ОДКБ и ШОС – региональным организациям сотрудничества в сфере безопасности.
То, что на их площадках проблемы кыргызско-таджикской границы официально не обсуждаются, говорит многое об их приоритетах, отмечает политолог Асель Доолоткельдиева: “Обе эти организации обслуживают интересы России и Китая. О какой региональной безопасности может идти речь, если страны внутри организаций не могут договориться?”
На Генассамблее ООН представители Кыргызстана и Таджикистана обвинили друг друга в “запланированной военной агрессии” – по мнению политологов, это выводит конфликт на новый международный уровень, так как может сигнализировать поиск сторонами нового посредника в переговорах.
Традиционно эту роль играла Москва. Но в октябре Бишкек был возмущен решением Владимира Путина наградить таджикского президента орденом “За заслуги перед Отечеством” III степени – за “обеспечение региональной стабильности и безопасности”.
После награждения Кыргызстан отменил учения ОДКБ, которые должны были пройти в стране 10-14 октября, и заявил, что не будет принимать в них участие и в следующем году, когда учения будут проходить в Таджикистане.
13 октября в Астане Путин встретился с обоими лидерами стран – по сообщению киргизской стороны, встречу инициировал сам российский президент. Об итогах встречи известно немного, но в пресс-службе Жапарова отметили, что Путин “выразил готовность оказать содействие” в решении проблем на границе.
Ни Кыргызстан, ни Таджикистан не готовы сейчас к полномасштабной войне, соглашаются политологи. Садыру Жапарову надо укреплять позиции: он обязан своей властью масштабным протестам 2019-го года, и его электорат внимательно следит за каждым его шагом. Эмомали Рахмон же готовится передавать власть своему сыну.
Но и помогать искать выходы из ситуации некому: Кремль занят своей “специальной военной операцией”, и, учитывая состояние дел на украинском фронте, вряд ли Москва может позволить себе уделять много внимания Центральной Азии. Китай же – другой крупный региональный игрок – традиционно предпочитает не вмешиваться в чужие локальные конфликты.
“Самое обидное, что, похоже, нет никого, кто мог бы вмешаться и попытаться разрешить конфликт, – говорит Раффаелло Пантучи, старший научный сотрудник Королевского Объединенного института оборонных исследований в Лондоне. – К сожалению, я не думаю, что мы слышим об этом конфликте в последний раз”.
