«До вывода войск из Афганистана Вашингтон рассматривал Центральную Азию как партнера в контексте своей войны, стабилизации Афганистана, контртеррористических операций и всей афганской кампании в целом. Сейчас единственным американским интересом в этом регионе является генерация проблем для России и Китая», – считает заместитель директора и научный сотрудник научно-образовательного Центра комплексных европейских и международных исследований факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, эксперт Международного дискуссионного клуба «Валдай» Дмитрий Суслов. Об этом он рассказал в интервью Ia-centr.ru.
– Как изменились отношения США и стран Центральной Азии после вывода войск из Афганистана?
– Изменилось содержание интересов США в отношении стран региона. До вывода войск из Афганистана Вашингтон рассматривал Центральную Азию как партнера в контексте своей войны, стабилизации Афганистана, контртеррористических операций и всей афганской кампании в целом. Сейчас единственным американским интересом в этом регионе является генерация проблем для России и Китая.
До ухода из Афганистана США имели массу прожектов в отношении стран Центральной Азии. Напомню, что еще администрация Джорджа Буша-младшего продвигала проект так называемой «Большой Центральной Азии», который заключался в объединении Центральной Азии и Афганистана как единого, независимого геополитического региона.
В период администрации Барака Обама и по инерции при администрации Дональда Трампа Вашингтон продвигал проекты, целью которых было завязать Центральную Азию на Южную Азию.
Вашингтон пытался переориентировать внешнеэкономические проекты стран региона на Индию и Пакистан, а Афганистан стал бы «соединительным мостом» между ними.
После бегства из Афганистана в августе 2021 года все эти проекты и планы потеряли смысл. Очевидно, что Афганистан не станет никаким «мостом», построенным при американской политической поддержке и с участием американского капитала. Не будет никаких транзитных или связующих проектов через Афганистан .
Возможно, в перспективе можно будет говорить о какой-то инфраструктуре между Китаем и Пакистаном при участии Афганистана. Также не исключены варианты подключения к проектам некоторых стран Центральной Азии. Но это будет позже и в любом случае без США.
Сейчас можно констатировать, что характер интересов США в Центральной Азии резко сузился до использования региона в качестве второстепенной площадки для противодействия России и Китаю. По сути, США после бегства из Афганистана окончательно утвердились в роли «спойлера» в Центральной Азии.
Что-то предложить странам региона американцы не могут, но пытаться создавать проблемы и трудности пока в состоянии. Именно на эти задачи и будет ориентирован диалог США со странами Центральной Азии. Дальнейшую американскую политику и риторику в регионе следует рассматривать через призму «США как спойлер».
– Что вы имеете в виду?
– Центральная Азия во внешней политике США стала играть сугубо роль инструмента с целью и в контексте их борьбы с Россией и Китаем. Но поскольку сами центральноазиатские страны понимают инструментальную природу американской политики, осознают, что стратегически США ушли и догадываются, что главные фронты сдерживания Китая и России находятся не в Центральной Азии, а в других регионах мира, то хочется верить, что они не будут поддаваться провокациям и активно сближаться с Вашингтоном.
С уходом США из Афганистана Центральная Азия стала весьма маргинальным регионом для внешней политики Вашингтона.
– Насколько изменился инструментарий США по продвижению своих интересов в регионе?
– Продолжится и усилится работа в направлении публичной риторики, информационных кампаний, культивирования антикитайских и антироссийских настроений.
В частности, одним из важных инструментов конфронтации США с Китаем являются обвинения Пекина в «геноциде» и «в массовом нарушении прав мусульман». Примечательно, что администрация нынешнего президента США Джо Байдена усилила риторику своего предшественника, и США продолжат обвинять Китай в «нарушении прав мусульман в СУАР КНР». Эта же риторика используется для усиления антикитайских настроений в Центральной Азии. Особенно в тех странах, где религиозная идентичность занимает важную роль в жизни общества.
Именно изменение формата работы США в Центральной Азии подтверждает роль США как спойлера. То есть Вашингтон будет культивировать страхи, а предложить что-то уже не может и не хочет.
США лишились возможности действовать по линии большинства проектов. Уходя из Афганистана, они хотели сохранить военное присутствие в Центральной Азии. И это создало бы серьезный раздражитель для России и Китая, а также определенные проблемы для самих стран региона. Едва ли последние захотели бы примерять на себя роль «пушечного мяса» в геополитической борьбе, которую им хотел навязать Вашингтон.
Военные базы могли бы быть интересны США в качестве поддержки извне афганского правительства, когда это правительство еще существовало.
Вашингтон определенно не рассчитывал на то, что власть Ашрафа Гани падет так быстро. Они предполагали, что их ставленники продержатся от полугода до двух лет. Если бы за это время США успели развернуть военные базы на территории Узбекистана или Таджикистана и уже оттуда наносили ракетные удары по позициям талибов (члены террористической организации, запрещенной в России и странах Центральной Азии), то они могли бы продлить жизнь правительству Гани.
Кроме того, американцы могли нацеливаться на полноценное развертывание эвакуации людей из Афганистана. Возможно, был расчет на то, что беженцы из Афганистана спокойно переходят границу и оказываются в Таджикистане и Узбекистане и далее спокойно улетают. Сейчас эти проекты бессмысленны. Талибы контролируют границы Афганистана, правительство Гани пало, страны Центральной Азии не позволили США разместить на своей территории военные базы.
Именно с последним обстоятельством связана дипломатическая нота Таджикистана в адрес США после высказываний президента Байдена. Он попытался намекнуть на то, что Таджикистан якобы виноват в гуманитарной катастрофе в Афганистане. Реакция Душанбе оказалась вполне понятной.
Как бы то ни было, американские базы на территории Центральной Азии в обозримой перспективе не появятся. Экономические инвестиции в регион тоже серьезно сократятся. Естественно, США не уйдут из тех сфер, в которых они уже присутствуют. Это вопрос не политики, а коммерческой выгоды.
При этом Вашингтон прекрасно понимает, что после ухода из Афганистана российское и китайское влияние в Центральной Азии объективно резко возрастает. Это непреодолимый для них фактор.
США ушли из региона. И не просто ушли, а сознательно бросили своих союзников в лице афганского правительства.
После их бегства Афганистан остается источником как минимум неопределенности, а как максимум вызовов и угроз. В связи с этим возникает вопрос: кто будет защищать страны Центральной Азии? Укреплять внешние границы, помогать национальным службам безопасности, предоставлять техническую и материальную помощь? Кроме России и Китая этого делать некому. Поэтому нет ничего удивительного, что после ухода США из Афганистана Россия качественно усиливает свое присутствие и влияние в Центральной Азии. Тем же самым занимается Китай.
Это реальность, которой США нечего противопоставить. Поэтому сейчас тактической задачей США будет внесение раздражения в ситуацию в регионе, использую для этого фактор Индии и стремление стран к многовекторной внешней политике.