«Мысль о национальной идентичности через призму «национальной истории» во многом тормозит интеграционный процесс», – отмечает Еркин Байдаров (Казахстан) в статье, специально для CABAR.asia.
Вопрос формирования региональной идентичности Центральной Азии вновь обрел свою актуальность в конце декабря 2022 года на полях Центральноазиатского медиафорума в Астане, когда о необходимости «ощущать себя не только частью своей страны, но и общего региона Центральной Азии», одновременно выступили официальные представители Кыргызстана (Суюнбек Касмамбетов, Госсекретарь КР) и Узбекистана (Эльдор Арипов, ИСМИ при Президенте Узбекистана), еще раз показав актуальность подобного рода дискуссий как в академической, так и в общественно-политической сфере стран региона.
«Барьеры» и «мосты» на пути к региональной идентичности
В условиях геополитической турбулентности в сфере международных отношений, политической и социокультурной бифуркации, затронувшей в том числе регион Центральной Азии, ведущей в свою очередь к энтропии ее общественных систем, вновь актуализируется исследовательский интерес к вопросам идентичности центральноазиатских сообществ.
Говоря об «идентичности», важным является выбор соответствующего определения данной дефиниции, поскольку она имеет различные толкования в различных отраслях социогуманитарного знания. Так, согласно междисциплинарному энциклопедическому словарю «Глобалистика», идентичность – это некоторая устойчивость индивидуальных, культурных или цивилизационных параметров, их самотождественность, где исходные уровни идентичности связаны с традиционной (национальной) культурой. Однако возрастание уровня понимания роли идентичности в жизни человека и общества приводят нас к выводу о невозможности функционирования таких базовых институтов государств Центральной Азии, как политика и экономика, без опоры на региональную идентичность.
Не ставя под сомнение важность национальной идентичности в условиях деглобализации важным, на наш взгляд, является формирование региональной идентичности стран Центральной Азии. Еще в 1930-е гг. Мустафа Шокай (1890-1941) обращаясь к молодежи «Средней Азии и Казахстана» отмечал, что исторические корни народов региона едины, едины и культура, традиции и обычаи, поэтому для них должен быть единым социально-политический идеал – единый и неделимый регион (Туркестан, Туран, Трансоксиана – Е.Б.) с общими материальными и духовными ценностями. Именно такая задача и стоит сегодня перед политическими и интеллектуальными элитами стран Центральной Азии. В пользу постановки такого вопроса свидетельствует также процесс возвращения субъектности центральноазиатского региона в системе международных отношений, о чем свидетельствует как активизация внутрирегиональных отношений, а также внимание к региону со стороны как мировых, так и региональных держав, роль которого «на стыке России, Китая, Южной Азии, Ближнего Востока и Южного Кавказа» (К.К. Токаев) в новых геополитических реалиях стремительно возрастает.
Исходя из этого, тенденция к сближению государств региона по многим позициям за последние годы становится очевидной. При этом, многообразие подходов к формам установления партнерских отношений друг с другом не является препятствием к осознанию странами Центральной Азии важности упрочения взаимосвязей. Сегодня это видно на примере различных двусторонних, многосторонних договоров о совместных действиях в политической, экономической, культурной и других сферах, хотя реальная отдача от них пока по-настоящему не ощущается.
Однако в дилемме между экономикой и геополитикой стран региона, первая стремится к интеграции национальных экономических стратегий, а вторая начинает деформировать интеграционные процессы. Это поднимает из глубин памяти те или иные притязания (этнонациональные, территориальные и другие), которые не вписываются в стабильное и поступательное историко-экономический процесс, ведет к истощению политических ресурсов и возникновению ряда конфликтных зон. При этом ослабление и разрушение старых форм коллективной, этнической, территориальной и социальной идентичности в обществе закладывает основу для формирования новой структурной неоднородности и социальной дифференциации. Отсюда потребность не только в геополитическом и геоэкономическом, но и в ее культурно-цивилизационном измерении.
Существующие барьеры отчасти связаны со сложными процессами культурно-цивилизационного самоопределения государств региона. Подобное противопоставление социотворческих преимуществ номадической и оседлой культур подпитывает в определенной мере чувство недоброжелательности, что ведет к усилению тенденции взаимного отчуждения и мешает отдаче приоритета диалоговому характеру взаимодействия культур населяющих его народов. В связи с этим формирование региональной идентичности стран Центральной Азии становится одной из актуальных проблем современного политического и социокультурного бытия народов Центральной Азии.
Формирование региональной идентичности стран Центральной Азии включает в себя решение следующих задач: исследование исторических корней и изучение экономических, политических и культурных факторов центральноазиатской идентичности; анализ ханафитского мазхаба и матуридизма в качестве доктринальных основ веры мусульманской уммы региона как одного из идентификационных признаков центральноазиатской идентичности; исследование языковой составляющей региональной идентичности на базе тюркского, фарси и арабского языков как этнокультурной и этноконфессиональной основы региональной идентичности; исследование этнической идентичности и этнического национализма, культурной идентичности и культурного национализма (истоки и современное состояние) центральноазиатских сообществ; анализ роли экономической и политической интеграции в формировании региональной идентичности, выявление дезинтеграционных факторов; исследование социокультурной интеграции и влияния современных вызовов на процесс регионализации Центральной Азии; предложения по формированию общерегиональных символов (социальные институты, обычаи, традиции, исторические личности, культурные бренды и т.д.), репрезентирующих цивилизационную матрицу Центральной Азии и др.
Реинтерпретация истории как шлагбаум на пути к региональной идентичности
Страны Центральной Азии, вместе представляющие собой своего рода «vagina gentium» («колыбель народов»), на современном этапе своего развития помимо создания и укрепления своих национальных институтов, заняты больше формированием своей национальной идентичности, приобретшей путь реинтерпретации истории.
Сегодня налицо ярко выраженная тенденция мифологизации древней и средневековой истории этнических общностей региона, когда игнорируются подлинные источники и научные методы исследований, создается псевдоистория, которая используется как «ресурс политики». Все более привычным, но далеко ненормальным явлением становится то, что авторы некоторых современных публикаций безудержно возвеличивают далекое прошлое своего народа и, напротив, целенаправленно принижают значение истории других народов региона, открыто отрицая какой-либо их вклад в развитие цивилизации. Особо характерным являются национальные распри вокруг исторических позиций периода предшествовавшего современности: представители разных наций ведут ожесточенные научно-политические споры о «национальной» принадлежности той или иной исторической личности (например, Аль-Фараби, Ибн Сина, Юсуф Баласагуни, Ходжа Ахмед Ясави, Алишер Навои и др.), что является излюбленным предметом дискуссии националистов.
Обращение к «великим предкам» является, как правило, одним из ресурсов этнической мобилизации в борьбе за национальную государственность. Все это делает артикулированное отношение к истории (ключевыми звеньями этнополитической истории) важнейшей частью этнической идентификации. Именно в таком ракурсе существует и функционирует идеологема «национальная история» в рамках национально ориентированных картин мира и структурах ментальности.
При этом если перефразировать современного таджикского философа, академика АН РТ Акбара Турсона, то «политически недоношенный и нравственно недозрелый» центральноазиатский национализм стал явно деградировать «в идеологию самоедствующего субэтнизма, приобретшего локально-патологическую форму», где «провинциальные умы национал-апологетов, а то и закомплексованных регионал-хвастунов, больше всего занимает прошлое, чем настоящее и будущее региона».
Таким образом, «сидящая» в сознании центральноазиатского социума (прежде всего ее политической элиты) мысль о национальной идентичности через призму «национальной истории», во многом тормозит интеграционный процесс. Полным ходом идет процесс формирования национальных символов, вокруг которых строится и универсальная идеология, где «первую скрипку» играют главы центральноазиатских государств, не осознающих в силу тех или иных обстоятельств пагубность для будущего развития региона таких «деконструкций».
Схема 1. Современные «тренды» национальной истории в странах Центральной Азии
Такие «бои за историю», направленные на подъем национального самосознания, безусловно имеют право на существование. Однако для превращения Центральной Азии в современную региональную цивилизацию с целостной культурно-цивилизационной идеологией необходимо усилить аксиологический подход в интерпретации и рационализации народов региона своего места в истории. Для этого крайне необходимо опираться на признанную и выверенную идею историзма, исключающую борьбу за звание «древнейшего», «культурнейшего» в традиционном, стандартизированном по западной модели цивилизационном проекте. На наш взгляд, формирование «эксклюзивистских национальных идентичностей» в регионе Центральной Азии может иметь негативное влияние как на дальнейшее развитие, так и на безопасность государств региона, делая ее слабой перед мировыми и другими региональными державами, имеющих на регион свои геополитические интересы.
В данном контексте во многом прав Самюэль Хантингтон, отмечавший, что вопрос: «Кто мы такие?», включает в себя языковую, национальную, религиозную, цивилизационную принадлежности и территориальную идентичность представленную, в том числе и единым регионом, выступая сегодня одним из важных элементов бытия современных сообществ.
Если прежде принадлежность к иным цивилизациям признавалась вопросом различия, то в настоящее время эта принадлежность становится центральным звеном мировоззрения. При этом, «подлинными основами бытия ныне оказываются цивилизационные основания, т.е. группирование не против страны X, не за страну Y, не вокруг Z, а вокруг фактов своей истории и географии, в нише своей культурно-исторической, цивилизационной общности». Таких культурно-цивилизационных феноменов, определяющих специфику, сущность, единство и устойчивость центральноазиатской цивилизации предостаточно. Поэтому насущной задачей культурно-цивилизационного развития стран региона на современном этапе является сохранение той системы ценностей, которую выработали в течение веков их предки, четко ответить на вопрос о будущности своих стран, вернуть базовые культурно-цивилизационные ориентиры, дать гражданам уверенность в завтрашнем дне, где платформой объединения может быть общая региональная идентичность, своя культурно-цивилизационная общность и история.
В этом аспекте особо хотелось бы выделить мнение великого кыргызского писателя Чингиза Айтматова, который в одном из своих последних интервью отметил, что «историческая общность, языковое сходство, наличие общих традиций, обычаев дает нам неисчислимые возможности для того, чтобы быть вместе и сообща строить новый мир, единое цивилизационное сообщество».
Конечно же, региональная идентичность не может быть сформирована только потому, что кто-то так этого хочет. Она будет возможна только при наличии волеизъявления народов ее населяющих. И не всегда она предопределена политическим или экономическими моделями. Однако сложившаяся в Центральной Азии тенденция на региональное сближение – исторически обусловленная реальность и отвечает коренным интересам всех народов Центральной Азии. Определенную надежду в происходящие процессы вселяет подписанный в 2022 году лидерами Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана на полях IV Консультативной встречи Глав государств Центральной Азии в Чолпон-Ате – «Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии в XXI веке», к которому в дальнейшем могут присоединиться и Таджикистан с Туркменистаном.
Важность формирования региональной идентичности обусловлена также и тем, что граждане региона мало знают друг о друге и в тоже время активно готовы к кооперации внутри региона. Об этом, например, говорят результаты исследовательского проекта «Объединенная Центральная Азия. Препятствия, возможности, перспективы» проведенного в 2021 году Central Asia Barometer совместно с Фондом Розы Люксембург.
Заключение
Несмотря на политические границы, страны и народы центральноазиатского региона живут на одном культурно-цивилизационном пространстве, и разделить историческое, культурное и цивилизационное наследие региона – невозможно. Это достояние принадлежит равно всему населению центральноазиатского культурно-цивилизационного пространства. Формирование региональной идентичности – путь не только к новым идеям в отношении региональной интеграции, но и к расширению наших представлений относительно ее возможностей, поскольку существующие культурно-цивилизационные основания для ее реализации в Центральной Азии более чем достаточны. Пришло время «перековать мечи на орала» и построить новую Центральную Азию, где каждый причастный к региону житель будет искренне радоваться ее успехам и искренне переживать ее неудачам…
Источник: CABAR.asia