Каким будет наступивший 2023 год в Центральной Азии? С какими рисками столкнется регион и хватит ли ресурсов для их купирования? Какие внешние и внутренние процессы в политике и экономике определят ближайшее будущее Центральной Азии? На эти вопросы Ia-centr.ru ответили ведущие российские и региональные эксперты.
Возможна ли война в Центральной Азии в 2023 году? Каковы могут быть ее причины и последствия?
Андрей Грозин, руководитель отдела Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН:
– В следующем году война в Центральной Азии невозможна, но вероятны локальные конфликты по типу киргизо-таджикского весной 2021-го и в сентябре 2022 года. Если переговоры не сдвинутся с мёртвой точки, не исключено, что в столкновении будут принимать участие те же стороны в тех же географических координатах. Этому способствует и милитаризация, хоть и ограниченная по объективным и субъективным причинам. Другие государства «пятёрки» пока не могут перейти эту грань между дипломатией и вооружённым столкновением.
Пока не заметно, чтобы один из внешних игроков вынашивал планы развязывания конфликта в Центральной Азии. Ситуация в Афганистане способна спровоцировать приграничные столкновения, вовлекающие Таджикистан, Туркменистан, миротворцев ОДКБ и международные террористические группировки. Но в 2023 году они останутся локальными.
Бахтиёр Эргашев, директор Центра исследовательских инициатив Ma’no (Узбекистан):
– Если говорить о войне или серьезном вооруженном конфликте непосредственно между странами Центральной Азии, то я не думаю, что возможен масштабный военный конфликт между странами региона. Несомненно, болевые точки есть: тот же пограничный конфликт между Киргизией и Таджикистаном.
Однако я убежден в том, что этот конфликт, несмотря на то, что имеется тенденция к эскалации, будет купирован. В этом заинтересованы Казахстан и Узбекистан – две системообразующие страны региона, у которых есть возможность доносить свою позицию до руководства Киргизии и Таджикистана. Кроме того, в развертывании конфликта не заинтересованы ни Китай, ни Россия: еще один конфликт, который потребует серьезных ресурсов для разрешения, этим странам не нужен.
Китай сейчас сосредоточен на решении вопросов с США сквозь призму Тайваня и в целом урегулирования ситуации в Южно-Китайском море – это основное стратегическое направление деятельности, и им нужен спокойный тыл на западе, то есть в Центральной Азии. Россия занята СВО. В связи с этим я не думаю, что в 2023 году в Центральной Азии возможен серьезный вооруженный конфликт.
Елена Кузьмина, кандидат политических наук, заведующая сектором Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН:
– Возможны новые стычки на границах. Но причин для полноценной войны, мне кажется, нет ни между государствами Центральной Азии, ни с их соседями, ни с кем-либо ещё. Даже если брать Афганистан.
Хотя афганская ситуация достаточно серьёзно влияет на уровень угроз в Центральной Азии, при этом она всё еще не дает поводов к началу каких-то военных действий. Поэтому мне кажется, что как минимум в следующем году военный вариант маловероятен.
Станислав Притчин, к.и.н., старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН:
– В нынешних реалиях нельзя оставаться оптимистом на 100%, поэтому реалистично оценим имеющиеся точки напряжения.
Проблема Афганистана пока стабильно разрешается, но вызывает тревогу то, что «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) позволяет различного рода радикалам находиться на территории страны. Есть риск превращения этих радикалов в угрозу для Центральной Азии. Тем не менее имеются инструменты борьбы с этим риском – сотрудничество в ОДКБ, в рамках ШОС, СНГ.
Другая точка напряжения на повестке дня – конфликт между Киргизией и Таджикистаном. В 2022 году сентябрьская эскалация привела к многочисленным жертвам, в том числе среди гражданских. Пока ситуация стабилизировалась, а по спорным точкам ведутся переговоры. В их рамках даже появляются прорывные идеи решения проблемы. Будем надеяться, что конфликт будет разрешаться в дипломатическом русле через поиск компромисса.
В остальном ситуация в Центральной Азии предсказуема. Межгосударственных и конфликтных точек, которые могли бы стать причиной нового конфликта и уж тем более войны, больше нет.
Аза Мигранян, заведующая кафедрой международной коммерции ВШКУ РАНХиГС, доктор экономических наук, профессор:
– В современных условиях основным фактором, провоцирующим жесткие, крайние формы конфронтации, в том числе и активные военные действия, чаще всего являются не экономические факторы, а их политизация и использование в качестве инструмента воздействия.
Поэтому однозначный ответ такой: с точки зрения экономики в Центральной Азии на сегодняшний день отсутствуют какие-то сложные ситуации, проблемы, процессы или факты, которые могли бы стать триггером жесткой конфронтации.
Есть факторы, которые так или иначе влияют на усиление конкуренции между государствами. Есть факторы, которые могут оказывать воздействие на изменение экономической ситуации, уровня жизни, социальной напряженности в странах. Есть проблемы, которые могут усугубить ситуацию, связанную с обеспечением продовольственной, энергетической, финансовой безопасности региона.
Соответственно, решение этих вопросов находится не только в экономической плоскости – не столько выстраивание новой экономической политики в условиях антироссийских санкций, сколько в сфере геополитического взаимодействия.
И что самое важное: влияние третьих стран, не являющихся в данном регионе базовыми; это акторы международной политики и центров влияния, которые так или иначе пытаются использовать регионы постсоветского пространства для создания зон напряженности вокруг России.
В этом контексте очевидно, что антироссийская санкционная политика является одним из главных факторов воздействия третьих сил. Если уточнить, это в первую очередь угрозы и риски, связанные со вторичными санкциями, которыми угрожают внешние силы и которые существенным образом влияют на ситуацию в регионе и на возможности стран региона использовать экономическую конъюнктуру в целях собственного экономического развития.