Бен Зенгеринк: Основная цель пробации – сделать общество более безопасным!

В Нидерландах за 10 лет было закрыто 19 тюрем. Опустевшие здания успешно сдаются в аренду соседним государствам. О причинах этого явления и истории становления института пробации рассказывает эксперт по вопросам пробации Бен Зенгеринк.

Для справки:

Бен Зенгеринк 38 лет проработал в Голландской службе пробации. Начинал как сотрудник службы пробации, карьеру закончил 7 лет назад в должности директора департамента пробации Амстердама. Был одним из основателей образовательных мер для правонарушителей и исполнения альтернативных наказаний, не связанных с лишением свободы (тренинги по навыкам, образовательные меры и общественные работы).

С 2015 по 2018 годы работал заместителем руководителя группы экспертов проекта ЕС «Совершенствование системы уголовного правосудия в Казахстане». Последние 15 лет работал в качестве краткосрочного эксперта и координатора по совместительству в различных проектах пробации в Чешской Республике, Румынии и Молдове.

В Кыргызстане «Закон о пробации» был подписан в 2017 году. А с 1 января 2019 года закон вступил в силу. Спустя 8 месяцев функции исполнения наказаний без изоляции от общества передали от ГСИН Министерству юстиции.

Институт пробации в Нидерландах имеет двухвековую историю. За это время было совершено много ошибок, изменений, нововведений. За последние 10 лет в Нидерландах число заключенных сократилось почти вдвое. А тюрьмы голландцы успешно сдают в аренду соседним Норвегии и Бельгии, которые, наоборот, испытывают в них дефицит.

- Бен, в тюрьмах Нидерландов действительно содержатся заключенные из Бельгии и Норвегии?

- Уже 10 лет мы используем систему альтернативного наказания. Людей в тюрьмы попадает все меньше. 60% рассматриваемых дел уходит в службу пробации. За это время мы закрыли 19 тюрем. Для сравнения, если 10 лет назад на 40-миллионное население Нидерландов приходилось 50 тысяч заключенных, то сегодня - 28-29 тысяч. И это при том, что население постоянно растет. По сути, у нас сложилась ситуация, когда в новых недавно построенных тюрьмах нет контингента. И что нам с ними делать?

Помните историю голландцев? Мы очень предприимчивая нация - мореходы, торговцы, постоянно путешествующие по миру. А в Норвегии и Бельгии дефицит тюремных помещений. Поэтому мы решили буквально сдавать тюрьмы им в аренду. Хочу только уточнить, что арендаторы – не частные лица, а правительства этих стран. Мы сдаем только здания. А работают там норвежские и бельгийские охранники и содержатся их заключенные. На территории этих тюрем действуют законы Бельгии и Норвегии.

- Является ли закрытие тюрем заслугой института пробации?

- Согласно последним научным исследованиям, длительные сроки заключения и преступная среда в местах заключения не приводят к тому, чтобы общество становилось более безопасным. Тюрьмы – это своего рода университеты для преступников. По сути, получается так, что мы пользуемся деньгами налогоплательщиков, думая, что делаем общество безопасным, а на самом деле мы готовим криминальные кадры и делаем это общество еще менее безопасным. Мы финансируем эти университеты уголовников за счет ваших и моих денег, денег налогоплательщиков. Это тот посыл, который не всем нравится, но, к сожалению, является реальностью.

Раньше система наказания основывалась на принципе необратимости наказания, когда мы считали, что именно наказание в виде лишения свободы является главным средством профилактики преступлений. Однако со временем, по мере развития общества, мы иначе стали подходить к пониманию того, что такое преступление и что такое наказание.

Сегодня в судебной системе мы все больше принимаем во внимание социально-психологические обстоятельства, личность преступника и природу самого преступления. Поэтому сегодня, когда мы наказываем преступника, мы опираемся на принцип справедливости не только для того, чтобы наказать преступника соразмерно его преступлению. Мы опираемся на соразмерность последствий тех рисков для общества, когда преступник выйдет на свободу. И в этом заключается разница. Изначально политика заключалась в том, чтобы изолировать преступника от общества, таким образом наказывая его. При этом нас абсолютно не беспокоило, что будет с самим обществом и с преступником после его освобождения. Теперь мы стараемся реинтегрировать оступившегося человека в общество, проводя этот процесс таким образом, чтобы это произошло наиболее бесперебойно, чтобы исключить рецидивы. Сегодня судья принимает принципиальное решение, куда направлять человека – в тюрьму или на пробацию.

Начиная с 2009 года правительство Нидерландов стало внедрять такой принцип - до тех пор, пока обстоятельства это позволяют, выбор должен быть сделан в пользу пробации, нежели в сторону лишения свободы. А чтобы судья мог сделать верный выбор, ему необходимы факты. Вот именно эта информация и содержится в пробационном докладе, который готовят сотрудники Департамента пробации. Поэтому у нас очень строгий отбор. Наши сотрудники должны быть образованными, обладать соответствующими навыками и образованием. В корне института пробации стоит анализ рисков. Это структурированный анализ, который помогает составить профиль преступника, какой потенциальный риск он несет, если мы выберем ту или иную форму наказания и какой риск возникнет в ходе его реинтеграции в общество, если он будет на пробации. Иначе говоря, каждому такому подследственному присваивается уровень риска – низкий, средний, высокий. И в зависимости от этого уровня риска разрабатывается программа его реабилитации, какие навыки ему нужно привить, какое образование дать.

В ходе рассмотрения судья принимает этот доклад во внимание. Он руководствуется им, но решение выносит самостоятельно. Учитываются и другие обстоятельства. Например, подпадают ли социально-психологический профиль преступника и совершенное им преступление под пробацию. Поскольку не за все преступления можно отпустить людей на пробацию. Но первым делом, судья решает виновен человек или нет. И только потом рассматривается пробационный доклад, чтобы определить наказание. Причем на этом этапе в обсуждении участвуют прокурор, адвокаты, следователи. И судья на основании этого коллегиального решения уже выносит свой вердикт – пробация или другое наказание.

Кстати, с 2009 года в Нидерландах действует новая система. Если наказание за преступление не превышает 1 год лишения свободы, то его автоматически заменяют на пробацию. Опять же мы руководствовали научными исследованиями. Было доказано, что за 1 год нахождения человека в тюрьме, исправить его невозможно, следовательно, нецелесообразно. Гораздо лучше заменить этот год лишения свободы пробацией. То есть пробация лучше и с точки зрения профилактики преступлений, и с точки зрения исправления мышления. То есть человек отбывает наказание, продолжая оставаться членом общества, не теряя своей работы, семьи, сохраняя все свои родственные связи, продолжая вести нормальную жизнь, даже улучшая ее. С ним все это время работают психологи по специальной программе, он избавляется от наркологической или какой-либо другой зависимости, не попадая в условия, где дурные привычки только ухудшились бы. Человек посещает различные тренинги, получают профессию и т.п. Более того, продолжая работать, человек имеет возможность возместить финансовый ущерб, который, возможно, он нанес своим преступлением.

Если же мы посылаем его на целый год в тюрьму, то это будет самый худший год в его жизни, который ничего позитивного ему не принесет и никак не мотивирует на исправление. В тюрьме его будут окружать не добропорядочные граждане, а преступники.

- Ваш опыт в Департаменте пробации составляет почти 40 лет. Вы можете сказать, сколько человек из тех, кого Вы вели в период пробации, совершили повторные преступления? Каков процент рецидивов?

- Это очень сложный вопрос. Дело в том, что какие-либо количественные показатели всегда интерпретируются субъективно. Нужно учитывать, что в каждой стране своя методика подсчета рецидивов.

Представьте себе ситуацию, человек совершил финансовое преступление. Наказание за такое преступление – лишение свободы до 1 года. Его автоматически помещают в систему пробации. При этом в течение этого года полицейский останавливает его за превышение скорости. В одной стране это не считается преступлением, поэтому он не рецидивист. Но в других странах это будет считаться преступлением. Или, например, в Казахстане, где я работал. Семейное насилие не является уголовным преступлением.

Поэтому позвольте ответить на ваш вопрос по-другому. С того момента, как мы стали внедрять систему альтернативного исполнения наказания в виде института пробации, общий уровень криминогенности по тяжким преступлениям в Нидерландах снизился на 15%. То есть рецидивов по уголовным преступлениям стало меньше на 15%.

На это нужно смотреть по-разному. Когда я называю эту цифру (15%), некоторые коллеги смотрят на это с точки зрения арифметики. Мол, реформа большая, а рецидивизм снизился всего лишь на 15%. Но посмотрите на эту цифру с точки зрения социальной. Что такое 15%? Это значит, что на 15% меньше женщин подверглись насилию, 15% людей не потеряли жизни, 15% магазинов не были ограблены. Когда речь заходит о жизнях людей, не то что 15%, даже 1% имеет значение.

- В Кыргызстане институт пробации только зарождается. Какой совет Вы можете нам дать, чтобы избежать ошибок?

- Голландскому институту пробации уже более 200 лет. Но это не значит, что у нас уже 200 лет применяются альтернативные меры наказания. Напомню, что автоматическая замена пробацией однолетнего лишения свободы применяется только с 2009 года. Поэтому мой главный совет звучит так - институт пробации в КР должен руководствоваться идеей того, как лучше всего оставить людей в обществе, а не изолировать их.

И второй – не нужно слепо копировать системы других стран. В Кыргызстане своя культура, своя история, свои ценности, уникальная самобытная политическая система. Вам нужно найти собственный, кыргызстанский путь. Конечно, я рекомендую вам воспользоваться рекомендациями и уроками, извлеченными из опыта других государств в качестве вдохновения.

Вы, например, тоже можете поставить себе цель через несколько лет заменить однолетний срок наказания пробацией. Но не надо полностью копировать голландскую систему. Я, как эксперт, здесь для того, чтобы рассказать, какой путь в становлении института пробации мы прошли, какие ошибки мы допустили. У нас ведь тоже было не все идеально. Поэтому у вас есть возможность, видя наши ошибки, не совершать их. Я бы рекомендовал не заниматься написанием проектов, а сразу реализовывать систему на практике. Потому что то, что написано на бумаге, не всегда возможно воплотить в жизнь.

- Итак, завершая наше интервью, можно ли назвать пробацию тем инструментом, который поможет сделать общество более безопасным?

- Можно ли только за счет института пробации сделать общество абсолютно безопасным? Нет. Да, это один из инструментов. Мы руководствуемся принципом, что оступившихся людей необходимо вернуть в общество, а не исключить их, интегрировать, не разрушая их жизнь.

Но нужно учитывать тот факт, что меняться способны не все. Есть такие, кто не способен или не желает встать на путь исправления. Поэтому для них в государстве должны быть закрытые учреждения. Но мы должны принять тот факт, что такие люди существуют, и они тоже часть нашего общества. В английском языке есть такая поговорка: «Когда идет дождь, с этим ничего не поделаешь!» Однако снизить риски, чтобы было меньше жертв, мы обязаны.

Интервью подготовила Инна АКСЕНОВА

Мы теперь в Telegram: https://t.me/bulakkg

Facebook: https://www.facebook.com/Bulaknews/

Twitter: https://twitter.com/KgBulak